В западне - Страница 5

– Спасибо, мисс...

– Тиш Сэмьюэлз.

Он вернул ей книги и проследил взглядом за ее рукой, когда она ставила книги на полку. Обручального кольца не было.

– Как давно живете в Вашингтоне, мистер Йоук?

– Без малого три года. Приехал сюда из Луисвилла, Кентукки, работал там в газете.

– Нравится город?

– Ничего, интересный, – сказал он. Действительно, город ему нравился. Обычно, а сейчас ему не хотелось об этом говорить, он объяснял это тем, что город напоминал ему огромный научно-исследовательский медицинский центр, в котором сосредоточились все образцы – по одному, а то и по нескольку – заболеваний, поразивших политические круги: имя им – алчность, амбициозность, эгоизм и своекорыстие, некомпетентность и глупость, двуличность, лживость, похоть, бедность и богатство. В Вашингтоне они в избытке. И все в чистейшем виде, у каждого на виду, пожалуйста, изучай, были бы желание и интерес. Вашингтон – это Эльдорадо для хитрых и дерзких, для всех этих ярко выраженных воров и мошенников, хоть в офисе, а хоть на улице, и каждый молится своему Богу.

– А скажите-ка, Тиш, завтра я приглашен на вечеринку, как вы смотрите на то, чтобы пойти со мной? Я могу заехать за вами после работы или...

Она возвратилась за стойку и смущенно улыбнулась ему в ответ.

– Спасибо, мистер Йоук, но, думаю, навряд ли.

Джек перегнулся через витрину и посмотрел ей прямо в глаза.

– Я занимаюсь в Джорджтаунском университете и завтра мой преподаватель дает банкет в честь окончания семестра. Ребята из группы не так уж хорошо знают друг друга, это, скорее, вечер знакомства для всех. Все очень прилично. Мне действительно будет очень приятно, если вы составите мне компанию.

– Что вы изучаете?

– Испанский язык.

Ее улыбка стала шире.

– В субботу я закрываю в пять.

– Тогда до встречи. Мы перекусим где-нибудь, а затем на вечеринку.

Йоук действительно изучал испанский. Он не терял надежды уйти из отдела новостей и уехать куда-нибудь в Латинскую Америку от иностранного отдела. Это позволит ему, думал он, покончить с бесконечной скукой последних лет. В их отделе на каждый материал приходилось по нескольку репортеров, и не каждая заметка попадала на первую полосу.

– И сколько ты книг подписал, пару дюжин? – спросил его Дорган из машины.

– Не-а, у нее было только две.

– Если на две ты тратишь столько времени, лучше не пиши бестселлеров.

* * *

К восьми вечера Джек Йоук кое-что узнал. Имя погибшего Уолтера П. Харрингтона никогда не упоминалось ни в одной из статей "Пост". Полиция привезла его жену для опознания. Она узнала бумажник мужа и обручальное кольцо. В результате его имя и адрес официально сообщили прессе.

Кляня себя за то, что обратился к своему источнику в Департаменте автотранспорта штата Мэриленд, чем вызвал рецидив посягательств на билеты на матч "Краснокожих", Йоук написал все, что знал (а знал он немного), но постарался изложить все подробности, которые были ему известны. Отправив статью электронной почтой редактору, он занялся подсчетом своих долгов. В конечном итоге он пришел к выводу, что двух пар билетов на матчи команды на родном поле будет достаточно. Насчет билетов у него была возможность – одна знакомая вдова, муж которой в свое время накупил сезонных абонементов, когда "Краснокожие" еще не пользовались такой популярностью.

Она их периодически обновляла, видно, в память мужа, но сама практически никогда не ходила.

Йоук как раз стоял у стола редактора, когда влетел один из местных репортеров с распечаткой сообщения, полученного по электронной почте, которое он прочел у себя на компьютере.

– Послушайте, парни. Колумбийцы только что схватили Чано Альдану, большого босса Медельинского картеля. Они намерены выдать его сегодня вечером.

Йоук слегка присвистнул.

– Где они собираются его держать? – спросил редактор.

– Место не названо. ВВС послали за ним самолет в Боготу. Его привезут в Майами и передадут в руки американского правосудия. А что дальше – они молчат.

– Думаю, теперь все ясно, – сказал Йоук, ни к кому не обращаясь, в то время как местный репортер поспешил обратно.

– Это будет бомба, – добавил он, оглядывая комнату в поисках Оттмара Мергенталера, политического обозревателя, с которым он, не переставая, спорил о наркотиках. Мергенталера нигде не было.

Как обычно, подумал Йоук. Мергенталер верил и постоянно нудел о том, что для прекращения незаконной торговли наркотиками достаточно усилить соответствующим образом традиционное законодательство и энергично его применять. Йоук с ним не соглашался, полагая, что полиция и суд даже теоретически не имеют шансов на успех в борьбе с наркосиндикатами, которых он сравнивал с жирными ненасытными пиявками, сосущими кровь умирающей жертвы. Словесные баталии между талантливым новичком, Йоуком, и его оппонентом, умудренным тридцатилетним журналистским опытом, не мешали дружбе. Они искренне симпатизировали друг другу.

Споря таким образом с отсутствующим противником, Йоук продолжал осматривать репортерскую "Пост". Здесь работали образованные, информированные, независимо мыслящие люди, каждый из которых в душе считал Вашингтон центром Вселенной, а "Пост" – осью, вокруг которой она вращается.

"Пост" да еще "Нью-Йорк таймс" были точками притяжения, куда стремились журналисты, по крайней мере наделенные честолюбием, думал Йоук. А его честолюбия хватило бы на двадцать человек.

В то время как Джек Йоук и фотограф направлялись в Кейтонсвилл, чтобы побеседовать с соседями Харрингтона, а если удастся, то и с его вдовой, Винни Пиош и Тони Ансельмо завершили трапезу и, выйдя из ресторана, окунулись во мрак вечернего Вашингтона.