В западне - Страница 162

К оглавлению

162

– Марш?

– Да, сэр.

– Ерунда. Никаких маршей не будет, пока мы здесь.

– Да, сэр. Я передам это генералу Гриру.

– Поговорите с Гриром насчет телефонной сети. Если он не будет возражать, то я "за". В любом случае я поддержу его.

– Да, сэр.

Джейк положил трубку и отправился на поиски генерала Грира. Листок с вопросами о Генри Чароне остался на столе.

* * *

Бок горел. Боль разбудила его, и Чарон лежал в темноте с открытыми глазами, пытаясь с ней совладать. Он пошарил правой рукой, нащупал фонарь и зажег.

Луч света скользнул по стенам небольшого помещения, выхватывая из темноты кирпичные стены, его вещи, бетонную плиту, потолок.

После четырехмильной пробежки по переулками и задним дворам Вашингтона он добрался сюда, в подвал у тоннеля метро, в три часа ночи. Ему удачно удалось проскочить мимо армейских патрулей и избежать встреч со снующими повсюду бандами подростков, но это вконец измотало его. Никогда в своей жизни он не испытывал такой усталости.

С болью в ране, замерзший и промокший, измотанный от напряжения, в один момент он даже усомнился, удастся ли ему выбраться из этой передряги.

Теперь, когда он лежал на спальном мешке в украденной прошлой ночью одежде, а дикая боль пронизывала насквозь, его беспокоила только одна мысль – сможет ли он двигаться.

Проверить это можно было только одним способом. Он рывком сел.

О, Боже! У него вырвался стон.

Но он не сдастся. О, нет. Правой рукой он повернул фонарь и включил его. Комната наполнилась светом.

Слегка подвинувшись в сторону, он осмотрел спальный мешок, на котором лежал. Крови немного. Это хорошо. Очень хорошо. Значит, кровотечение почти прекратилось. Лучше всего, конечно, полежать бы несколько дней спокойно, пока рана не начнет затягиваться, но, к сожалению, это невозможно.

Несмотря на боль, он проголодался. Он попытался привести мысли в порядок, выяснить, что необходимо сделать в первую очередь. Голова, похоже, работала. Это тоже его обрадовало.

Первым делом необходимо принять обезболивающее средство. Он вынул аптечку и открыл ее. Левой рукой можно пользоваться, если не двигать плечом. Так далеко распространилась боль.

Потратив три или четыре минуты, он все же смог наполнить шприц и сделать себе уколы в четырех местах: выше, ниже, левее и правее ран. Закусил губу. От напряжения он весь покрылся испариной. Лекарство подействовало немедленно. Осталась только тупая боль.

Потолок был достаточно высоко, поэтому он смог встать, выпрямился и, покачиваясь, ждал, пока сердце успокоится и давление придет в норму. Затем, крепко сжав зубы, сделал несколько пробных шагов.

Помочившись в ведро, что стояло в углу, он внимательно исследовал мочу. Следов крови он не обнаружил.

Теперь пища. И вода. Чтобы восполнить потерю крови, ему требовалось и то, и другое.

Он наладил плитку, зажег ее и открыл банку тушенки. Пока она разогревалась, он пожевал немного вяленого мяса и запил его водой из банки.

Тушенка еще не была готова, и он снял с себя всю одежду.

Надел сухие брюки, но рубашку надевать не стал. Немного погодя нужно будет сменить повязку. Мокрую одежду повесил на гвоздь.

Вот так! Теперь он уже чувствовал себя лучше. Покончив с тушенкой, он открыл банку фруктового сока и отпил из нее. Немного погодя, прикончил сок и выпил еще пинту воды.

Насытившись, Чарон улегся на спальный мешок. Впервые за это время он посмотрел на часы. Почти двенадцать. Дня или ночи – он не знал. Он мог проспать весь день до самой полуночи.

Достав радиоприемник, он включил его и через несколько минут настроил на телевизионную волну.

День. Значит, он проспал восемь часов.

Он погасил свет, чтобы не садились батареи, и остался лежать в темноте, слушая радио. Громкость пришлось убавить, чтобы звук был едва различим. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь, проходя по тоннелю метро, услышал его, хотя вряд ли такое могло произойти. С приходом военных все работы в тоннеле прекратились.

Так он и лежал в темноте, слушая радио и вспоминая прошедшую ночь. Он слышал разговор офицера с солдатом на дороге, с тем самым, который выстрелил в него, когда он взбирался по склону, убегая от них. Вот уж действительно выстрел наудачу. Стрелять через дорогу! Ведь он почти уже пересек эту проклятую дорогу, но тут, как заяц, получил порцию свинца.

Он вздохнул и закрыл глаза, стараясь позабыть про тупую боль в боку.

С какой стороны ни глянь, это была его лучшая в жизни охота. Самая лучшая. Даже прошлая ночь, когда за ним гнались солдаты, а он умирал от боли, предоставила редкостную возможность. Он побывал на краю жизни и смерти, прожив жизнь сполна, своими силами, своим умом и твердостью характера. Великолепно! Вот подходящее слово. Великолепно. Еще ничего в своей жизни он не делал такого, что могло бы сравниться с этим. Все, что происходило прежде, оказалось лишь прелюдией, подготовкой к прошлой ночи: суметь проскользнуть в лесу мимо солдат, раненому и истекавшему кровью, из последних сил карабкаться по склону, бежать по улице, уворачиваясь от пуль, и снова бежать, петляя и стремясь к цели.

Большинство людей, уже прожив жизнь, ни разу так и не побывали хотя бы на одной настоящей охоте. А у него их было так много. И венцом всему стала прошлая ночь!

Он снова и снова вызывал ее в памяти, смакуя каждое впечатление, вспоминая каждое ощущение, как вдруг по радио услышал свое имя. Покрутив ручку, он прибавил звук.

– "...предположительно опознали как владельца ранчо из Нью-Мексико и специалиста по оружию. Этот человек вооружен и чрезвычайно опасен. Предполагается, что прошлой ночью он получил ранение, когда солдаты пытались задержать его в округе Колумбия. Если вы увидите этого человека, мы настоятельно просим вас не предпринимать самостоятельных попыток приблизиться к нему или задержать его. Просто позвоните по телефону, номер которого вы видите на экране, и сообщите властям ваше имя и адрес, где и когда вы его видели. Почему Генри Чарон предпринял попытку покушения на Президента и вице-президента, до сих пор не установлено. Сегодня днем мы надеемся получить подробную информацию из Нью-Мексико о прошлом Чарона. Оставайтесь на нашем канале".

162